Источник: Coin Post
Генеральный директор компании Innovate Finance Лоуренс Винтермайер поделился мнением, почему мировые центральные банки вряд ли будут выпускать криптовалюты.
Недавно в рамках конференции Money2020 в Амстердаме я был модератором на панельной встрече представителей центральных банков, обсуждавших криптовалюты, и, надо сказать, это была одна из самых приятных встреч такого рода за этот год.
Участниками встречи были настоящие тяжеловесы: доктор Томас Мозер из Национального банка Швейцарии, доктор Мариус Юргилас из Банка Литвы, Мартин Этеридж из Банка Англии и Джеймс Чепмен из Банка Канады.
Похоже, большинство представителей центробанков согласны, что некоторые криптоактивные активы, в том числе токены, могут сыграть определенную роль в развитии новых форм глобального рынка капитала, открывая потребителям и бизнесам доступ к новым источникам финансирования, собственно с криптовалютами банкиры иметь дела не собираются.
Особенно новыми формами капитала и новыми механизмами финансирования инноваций, связанными с криптовалютами и ICO, интересуется Литва.
Буквально на прошлой неделе Министерство финансов этой страны выпустило разъяснение, посвященное ценным токенам (аналогам ценных бумаг) и основанное на тесте Хоуи, которым руководствуется американская Комиссия по ценным бумагам и биржам.
Так что, прежде чем двигаться дальше, давайте договоримся: мы не говорим об инвестиционных или служебных токенах, мы говорим именно о платежных токенах, то есть собственно криптовалютах, таких как биткоин.
Главная проблема здесь в том, что центральные банки не видят, как криптовалюты вроде биткоина могут им помочь. Дело не в том, что они яростно настроены против криптовалют — они их просто не используют.
Учитывая волатильность криптовалют и то, что они неудобны как носитель ценности и неудобны для ежедневного использования, центральные банки полагают, что широкого распространения криптовалют не произойдет.
Впрочем, это не помешало швейцарской государственной железнодорожной компании SSB начать двухлетний пилотный проект, позволяющий клиентам обменивать биткоины на швейцарские франки в билетных автоматах (билеты за биткоины купить нельзя).
На свете множество различных обменников, позволяющих покупать биткоин и другие криптовалюты за обычные деньги или другие криптовалюты, но довольно мало магазинов, где можно купить повседневные товары.
Англичане и канадцы указывают на этот факт, утверждая, что успех любой валюты заключается в ее широком распространении и практическом повседневном использовании — а также в том, насколько потребитель в ней уверен.
Криптовалюты вроде биткоина и эфира генерируются алгоритмически, работают на основе блокчейна (распределенного реестра) и требуют значительных вычислительных мощностей для майнинга.
В валютной экономике много проблем, и криптовалюты здесь не исключение.
Общий объем предложения биткоина составляет 21 млн монет, из которых 17 уже находятся в обращении, то есть монет осталось не так много.
У эфира же предела эмиссии нет, так что здесь предложение обильное (91 млн монет в обращении).
Криптограф Дейв Берч из Consult Hyperion подсчитал, что из общего числа выпущенных биткоинов около трети потеряно, около трети находится в руках относительно небольшого числа людей, и треть распределена среди публики.
Так или иначе, в 2017 году мы наблюдали высочайший спрос на биткоины (Bitcoin), и их цена выросла на 1300%. Эфир (ETH/USD) подорожал на 8000%, а Ripple (XRP/USD) — на 33000%.
Экономист Нуриэль Рубини, известный своими откровенными высказываниями и получивший прозвище Doctor Doom (можно перевести как «Доктор Рок») за предсказание финансового кризиса 2008 года, настроен относительно биткоина критически и утверждает, что «это самый большой пузырь в истории финансов».
Эрик Вурхиес, генеральный директор криптообменника Shapeshift, говорит, что пузырь биткоина может удивить только новичка, и пишет:
«Революционная технология всегда сопровождается пузырем. Это четвертый или пятый большой пузырь, и не последний».
Майкл МакДоноу из Bloomberg опубликовал мой любимый график: он наложил индекс Nasdaq во время бума начала 2000-х на цену биткоина.
В результате краха доткомов многие потеряли деньги — считается, что к ноябрю сумма потерь достигла 2 трлн долларов, — но теперь, 18 лет спустя, мы можем смотреть на это в более широком контексте развития хайтека.
В 2008 году Nasdaq потерял больше, чем в 2000-м, и к сегодняшнему дню поднялся до 6000 — а в 2000 и 2008 годах не залезал выше 2500.
В пятерку крупнейших по рыночной капитализации американских компаний сегодня входят технологические фирмы: Apple (NASDAQ: AAPL), Google (NASDAQ: GOOGL), Microsof (NASDAQ: MSFT)t, Facebook (NASDAQ: FB) и Amazon (NASDAQ: AMZN).
В 2000-м Amazon был онлайновым книжным магазином, Google было всего два года, и о нем никто не слышал, а до создания Facebook оставалось четыре года.
Рубини также заявляет, что биткоин «ни черта не децентрализован», и критикует его негативное воздействие на окружающую среду — годовая потребляемая мощность, уходящая на майнинг биткоина, оценивается в 32 тераватта, что сопоставимо с годовым потреблением электроэнергии Дании.
Ник Спанос, учредитель биткоин-центра в Нью-Йорке и соучредитель платформы для смарт-контрактов Zap, основанной в швейцарском городе Цуг, в феврале на Всемирном правительственном саммите в Дубае представился мне как Мистер Биткоин. Мы были на панели, посвященной криптовалютам, где он заявил:
«Биткоин — это не пузырь, это булавка, которая проткнет пузырь устаревших технологий, принятых в банковском секторе».
В любом случае, центральные банки не переживают, что биткоин или другие криптовалюты представляют собой риск для глобальной финансовой системы — в отличие от крупных банков со слабыми балансами.
Систематические риски для финансовой системы и общества, а также право банков печатать деньги в Швейцарии привели к популистским политическим шагам, направленным против банковского сектора.
Недавно в этой стране состоялся национальный референдум, и людям предлагали высказываться против так называемого частичного резервирования, чтобы право эмиссии осталось только у Национального банка Швейцарии.
Могу себе представить облегчение сотрудников швейцарского центробанка, когда это предложение получило всего 23% голосов. Итак, какова же связь между центральными банками и цифровой революцией?
Цифровая валюта — в центробанках действительно рассматривают возможные шаги в этом направлении (так, шведский Riksbank присматривается к e-Krona).
Используемые нам термины могут запутать даже знающих читателей, поэтому поясним.
Цифровая валюта — просто цифровая. Можно себе представить, что это смарт-контракт поверх распределенной сети, где достижение консенсуса ограничено приглашенными контрагентами, например, представителями центробанков.
На какой бы технологии ни были построены такие деньги, они вряд ли будут эмитироваться алгоритмически, и стоимость, вероятно, будет номинирована в привычных долларах, фунтах, евро или иенах.
Я не понимаю, почему это должно быть важно человеку, который просто получает зарплату на банковский счет, потом автоматически переводит ежемесячные платежи, а для любых покупок использует банковскую карточку, защищенную пин-кодом или чипом, и мало пользуется наличными.
Все чаще по всему миру люди пользуются различными формами цифровых денег, а не наличными.
Центральные банкиры многих стран понимают, что у них в руках сильный бренд в виде валюты, которую правительство объявило законным платежным средством, и неважно, бумажные это деньги или цифровые — тут вопрос доверия.
Так что, даже если наличные совсем выйдут из повседневного обращения, не стоит ожидать, что центробанки в ближайшем будущем прекратят их печатать.
Самые актуальные новости - в 
