Сергей Солонин: «Мой техдир тайно намайнил на терминалах Qiwi 500 тыс. биткоинов»

Генеральный директор Qiwi Сергей Солонин на лекции в Московской школе коммуникаций MACS рассказал, как через нестабильные 1990-е с рейдерскими захватами и бизнесом на еде пришел к технологиям и инновациям.

О начале бизнес-пути

Я начинал в 1990-е, рано стал что-то делать, заниматься предпринимательством. Первый бизнес — именно как бизнес — появился у мнея где-то в 1992-93 годах: это был маленький клуб-ресторан.

Я тогда случайно заработал первые деньги и побежал что-то делать сам. Встал за барную стойку, минимальные деньги вложил и начал наливать клиентам. С тех пор наливаю.

В 1994–96 годы мои первые бизнесы были связаны в основном с торговлей, логистикой.

Сначала я занимался продажей кондитерки, в 1993-94 это были китайские товары: мы привозили тушенку «Великая стена», я был основным поставщиком. На торговле получалось в целом неплохо растить бизнес.

О кризисе 1998 года, рейдерстве и переориентации на ITУ меня почти все продукты были импортными, и я еще владел таможенным терминалом, а это был специфический бизнес, рискованный.

Когда 1998-й год наступил, дико взлетел курс доллара, импорт вообще умер в один день.

Очень быстро мы поняли, что такие товары стали стоить дороже, никто их не берет, и без каких-то производств в России в условиях этой курсовой разницы сделать ничего невозможно.

В этом же году я начал строить первый завод — Раменский кондитерский комбинат, и в 1999 году запустил фабрику по производству кондитерских изделий.

Она до сих пор работает, причем достаточно успешно, я акционер.

В период 1999–2003 годов я занялся недвижимостью. В 2000 году мне за долги отдали банк, и еще не было такой диверсификации, непонятно было, что с ним делать.

А с другой стороны была недвижимость, я покупал ее с банкротств. Получился довольно большой пакет в совершенно разных зданиях, складах, офисных территориях.

А тогда был пик махрового рейдерства, ужас и кошмар. Ты все время вставал утром и не знал, что тебя ждет, каждый день был глобальный «пожар».

Выглядело это примерно так: какие-то люди, у которых было по 50 юристов и все везде куплено, залезали через забор, смотрели на территорию, документы, кто владелец — «ага, нравится», «а, лохи», — и дальше получалось «развлечение» примерно на полгода с судами, исправленными уставными документами.

Было ощущение совершеннейшей небезопасности. И тут ко мне пришел банковский клиент с просьбой помочь ему решить аналогичную проблему: один миноритарный акционер его софтверной компании тоже поменял документы, у офиса встали люди в масках и с автоматами, моего клиента не пускали внутрь.

Я ответил, что наш юрист все посмотрит, разберется, и попросил объяснить, что это все-таки за бизнес.

Он рассказал, что они делают программы, которые потом продают потребителям через интернет, при этом серверы работают удаленно.

И я посоветовал ему просто купить компьютеры и поставить их в новом офисе.

В итоге он пришел где-то через месяц с большой бутылкой коньяка и сказал, что они действительно начали писать свои программы в другом месте, потом к нему пришел тот акционер, и они сразу же договорились.

А я задумался: что же я занимаюсь какой-то небезопасной фигней, где куча проверок и все можно отнять?

Появилось ощущение, что есть что-то на стыке человеческих ресурсов, IT-ресурсов и IT-комплекса, который мне непонятен и который сложно отнять.

И с 2003 года я стал активно инвестировать в различные компании, которые занимаются IT, начал разбираться в этом.

Всего в тот момент было порядка 40 инвестиций, но большинство компаний утонуло и перестало существовать. Из серьезных компаний выжило где-то 3-4, одна из них — Qiwi.

С тех пор я фокусировался больше на IT — уже больше даже не из соображений безопасности, а из-за интереса: это попытка заглянуть куда-то в будущее, посмотреть, как это будущее может существовать.

«Мой техдир тайно майнил на наших терминалах по ночам»

Блокчейном я занялся случайно. В 2011 году у нас стояло огромное количество — более 100 тысяч — терминалов самообслуживания.

Как-то ко мне пришел начальник службы безопасности и сказал, что терминалы, которые стоят в магазинах, ночью, когда нет людей, что-то передают и вообще работают очень интенсивно, идет большая нагрузка.

Мы начали с этим разбираться, и за три месяца выяснилось, что мой СТО (главный технический директор) майнил на этих терминалах биткоины.

Я такой:

«Так, давайте по порядку: что такое биткоины, что значит “майнить”?»

Хотя больше всего меня поразила сумма: он за три месяца намайнил 500 тысяч монет, и это стоило 5 млн долларов. А сейчас это стоит миллиарды долларов.

Но на тот момент 5 млн были для меня большой суммой, и я подумал:

«Ни фига себе тема! Мы вот не знаем, как на этих дурацких терминалах три копейки заработать, а тут золотая жила!»

Я пригласил техдира к себе и сказал:

«Ты использовал ресурсы компании, так что, во-первых, верни, а во-вторых, расскажи, что за хрень ты все-таки делаешь, что ты майнишь».

А он достал заявление об увольнении и ответил:

«Ну во-первых, нет, не верну, а во-вторых, я увольняюсь».

Я его отпустил, да и нельзя было ничего сделать: ну помайнил чего-то, прямого убытка нет, урона не нанес — только арендодателям, которые где-то там платят за электричество.

Потом я собрал команду и сказал, что нам срочно надо майнить на всех терминалах.

И мы запустили проект, который месяца три делали, чтобы восстановить то, что стер СТО, но когда восстановили, майнить уже было невозможно, наши компьютеры не справлялись.

Сейчас кажется: наверное, надо было с ним как-то договариваться, за 5 млн долларов все это покупать, потому что сейчас это какие-то катастрофические деньги.

Эта тема с тех пор заинтересовала, я в нее погрузился и стал одним из первых, кто начал инвестировать криптовалюту.

У нашей компании были люди, которые занимались чипами, в частности, для ускорения процесса майнинга, и теперь весь майнинг происходит на специализированном оборудовании, которое мы выпускаем и продаем тем, кто «копает».

Сейчас мы занимаемся чипом, который разгоняет искусственный интеллект и должен кратно увеличить пропускную способность нейросетей, создать их базу.

В мире создается инфраструктура колоссальных размеров: мы ее не видим, но она действительно очень большая.

В частности, в Исландии, где у нас крупные майнинг-центры и где мы присутствуем и развиваемся уже года три.

Сначала правительство позитивно было настроено, а потом решило, что все, хватит, уже электричество кончилось в стране.

Так что нужны другие мощности и интересно, как в будущем используют архитектуру для искусственного интеллекта, которая создается сейчас.

О видении блокчейна и криптовалют

Я очень верю в блокчейн как технологию и считаю, что появление и развитие блокчейна приведет к тому, что у нас будет проинтегрировано большинство компьютерных систем.

Это будет, как своеобразный рекордер того, что происходит в мире — сейчас он только включается и будет работать в течение ближайших трех лет.

Все сделки, транзакции и прочее постепенно найдут отражение в обобщенных, никому не принадлежащих системах, которые будут представлять собой огромнейшие базы данных — видеорегистратор человечества.

В дальнейшем наличие этих данных приведет к совершенно новому качеству прогностики.

Сейчас людей лечат постфактум, когда болезнь уже случилась, причем лечат те, кто видел какое-то ограниченное количество кейсов. А если бы этих кейсов были миллионы?

Если бы мы могли связать то, что происходит с нами сейчас — наши биоритмы, состав крови и тому подобное — с массивом данных по болезням, а это все будет по блокчейну, то продолжительность жизни существенно возросла бы, потому что оказалось бы, что, например, есть прямая корреляция между тем, что ты ешь и тем, чем болеешь, как долго и так далее.

Эту корреляцию любой искусственный интеллект нашел бы гораздо точнее, чем любые доктора.

Также интересна трансформация бизнеса, каких-то социальных историй.

Например, проект Vmeste1000 (социальный ICO-проект развития городской среды — прим. ред.), который мы делаем с Тимуром Бекмамбетовым и Алексеем Васильчуком, основан на технологии блокчейн и может перевернуть то, что мы думаем о бизнесе и его социальном назначении, как такой бизнес может быть построен и работать эффективнее, чем обычный.

Что касается криптовалют, то в виде универсального средства передачи ценностей — это сумасшедшая тема.

В криптовалюты сейчас упаковывают и права, и титулы, и регистрацию, все подряд.

Эти проявления 100% эффективны и такими останутся, а вот криптовалюты как средство сбережения, накопления, обмена, то есть по сути некие свойства денег, большинству просто не нужны.

Скорее всего, нужна какая-то одна — биткоин — как самая крупная, или появится более удобная, более быстрая. Но какая-то мера стоимости свободного децентрализованного обмена нужна.

Эфиру как валюте я не очень верю — верю скорее как технологической валюте, которая дает возможность жить другим проектам.

Образование — метод не отстать

Та скорость, с которой все меняется, и те новые конструкции, которые мы сейчас видим, предполагают, что мы должны постоянно развиваться, чтобы не отставать.

Сейчас даже внутри одного поколения происходят огромные изменения, и все будет только ускоряться, это не остановить.

Ребенок упорно пытался «зазумить» панорамный вид из окна, чтобы рассмотреть все поближе.

Я смотрю на своих старших и младших сыновей — между ними пропасть в восприятии мира, использовании технологии. Например, недавно был в своем ресторане в башне «Око» с трехлетним ребенком.

Ребенок подошел к окну, из которого была видна вся вечерняя Москва, маленькие огни, и стал делать вот так (показывает жест пальцами для масштабирования изображения — прим. ред.).

Сначала я не мог понять, что он так упорно делает, а потом вдруг осознал, что он пытается «зазумить» всю эту красоту, чтобы посмотреть поближе.

То есть если мы все эти вещи еще используем как инструмент, то дети и следующее поколение будут уже даже думать по-другому об этом.

В новых девайсах они смогут и знакомиться, и влюбляться, и эмоции испытывать, и моральный выбор делать — возможно, гораздо круче и быстрее, чем это делаем мы.

Либо мы будет пытаться обучать и развивать себя и иметь шанс посмотреть хоть чуть-чуть на то, что происходит в мире, их глазами, либо мы совсем отстанем.

Для меня образование — это метод не отстать.

Сейчас студент, который только что окончил какой-то вуз и всего полгода занимался искусственным интеллектом, с точки зрения богатства инструментария знает и умеет больше, чем тот, кто занимался этим всю жизнь.

Сейчас циклы настолько короче, а новые инструменты появляются настолько быстро, что если хочешь «втыкать» и тем более опережать, нет никаких других вариантов, кроме как учиться и готовить себя.